ХРОНИКА

С самого основания деятельность центра современного искусства «Форма» мыслилась гораздо шире, чем проведение межрегиональных выставок. В планах организаторов проекта – строительство художественных мастерских, проведение международных симпозиумов и конференций, создание просветительского журнала. В этой ситуации панорамное видение необходимо. Подобные выставочные проекты, объединяющие несколько крупных областей, представляют собой серьезный срез современной художественной жизни и демонстрируют «уровень творческих сил, спектр авторских исканий и тематический диапазон» [3, с. 10].

Декоративно-прикладное искусство определяет художественные особенности региона ещё более ярко. В отличие от произведений станковых форм – живописи, графики и скульптуры, куда автор вкладывает те или иные смыслы в большей степени сознательно, декоративное искусство и произведения народных промыслов как бы подспудно вбирают в себя смыслы и идеалы, которые транслирует мастер как носитель определённой художественной традиции и некоего культурного кода той области, в которой он живёт. Поэтому подобные проекты ничуть не менее значимы, нежели те, что посвящены искусству, традиционно определявшемуся как «высокое» в европейской культуре.

Дальневосточный регион на выставке «ФОРМА 2.0. Декоративное искусство» представили Улан-Удэ (Бурятия), Хабаровск и Комсомольск-на-Амуре (Хабаровский край), Якутск (Якутия), Владивосток, Находка и Партизанск (Приморский край).

Не удивительно, что декоративное искусство крупнейшего региона страны отличается большим сюжетным и жанровым, техническим и видовым разнообразием. В экспозицию вошли изделия из металла, кости, дерева и кожи, керамика, фарфор, текстиль, батик, эмали, произведения ювелирного искусства. Их отличают высокий художественный и технический уровень, богатая творческая фантазия мастера, сочетание традиций и новаторства, осмысление и интерпретация элементов национальной культуры, а также обращение к проблемам современного общества, что довольно нехарактерно для данного раздела изобразительного искусства.

В последнее десятилетие косторезный промысел в России переживает подъем, о чём свидетельствуют результаты Международного фестиваля косторезного искусства, в 2019 году прошедшего в Магадане уже во второй раз. Исследователи выделяют два основных направления в современной резьбе по кости: с одной стороны – стремление возродить и сохранить традиции конкретной местности и школы, с другой – поиск индивидуальной манеры и жажда творческой свободы [4, с. 6], а также обогащение традиций, накопленных столетиями, новыми техниками и содержанием [5, с. 132].

Эти тенденции демонстрируют и произведения косторезного искусства, представленные мастерами из Якутии и Бурятии: В. Н. Амыдаевым, А. А. Винокуровым, В. И. Капустиным, К. М. Мамонтовым, Ф. И. Марковым, Г. Н. Родионовым, М. Н. Слепцовым, Бато-Мунко Чимитовым. Резьба по кости животных является одной из наиболее интересных и богатых художественных традиций этих регионов, отражающих непростые, но уважительные отношения человека и природы. Специфика этих отношений обусловлена древним культом шаманизма и мифологической картиной мира.

Александр Винокуров в работах «Добыча», «Прогулка», «Охотник-чарканщик» предпочитает гладкость, лаконичность, обобщённость форм. Для современных косторезов зачастую характерно стремление к декоративности, сочетанию различных материалов и применению ювелирных техник. Иногда якутские мастера сочетают кость и дерево в станковой скульптуре («Осень» Василия Амыдаева, «Носорог» Георгия Родионова), используя дерево в качестве основания. Владимир Капустин сочетает бивень мамонта с деревом и поделочным камнем, использует ювелирную технику инкрустации для создания композиции «Горностай». Георгий Родионов также применяет элементы ювелирной техники в декоративной композиции «Колибри».

Фёдор Марков и Михаил Слепцов в своем творчестве часто обращаются к многофигурной композиции, используя в качестве подставки фрагмент оленьего рога. Этот тип композиции в якутском косторезном искусстве 1960–1970-х годов развивал известный мастер-косторез Семён Пестерев [5, с. 129]. Такой прием помогает передать динамику, движение, разворачивающееся на подставке, придаёт сюжету повествовательный стиль, как, например, в работах Фёдора Маркова «Наперекор всему», «Начало» и Михаила Слепцова «Летний день», «Невеста», «Юный пастух».

Косторезное искусство Бурятии представлено работами Бато-Мунко Чимитова из Улан-Удэ. В работах Чимитова заметно влияние буддизма и китайского искусства резьбы по слоновой кости. В декоративном блюде «Алан Гоа» и в создании ножен и рукояти бурятского национального ножа «Тэмээн» мастер использует технику орнаментальной сквозной резьбы в сочетании с реалистичными барельефными фигура - ми людей и верблюдов. Мастер с помощью тончайшей ювелирной гравировки, характерной для косторезного искусства стран Юго-Восточной Азии, передаёт элементы костюма, оружия и украшений героев. Работы «Сагаан Убэгэн (Белый старец)» и «Чингиз-Хан» созданы под влиянием буддийской скульптуры. Несмотря на миниатюрность, в них присутствуют спокойствие и монументальность, наряду с богатой декоративностью. В скульптуре «Чингиз-Хан» мастер тщательно прорабатывает фактуру всех элементов, использует орнаментальную гравировку в виде побегов растений, принизывающую витиеватым ритмом всю композицию. Бато-Мунко Чимитову блестяще удается как изображение людей, так и анималистические образы. В скульптуре «Зимние скачки» мастер великолепно передает динамику композиции, используя прием с подставкой из кости и дерева, умело сочетая гладкие лаконичные формы и выборочные элементы с тщательно проработанной фактурой (роскошная шерсть верблюда и меховая опушка в костюме наездника).

Наряду с косторезным искусством бурятские и якутские мастера издавна славятся традициями художественной обработки металлов. Произведения литой бронзовой скульптуры представили мастера из Бурятии: Е. А. Болсобоев, Б. Ц. Базаров, В. Д. Гатапов, Б. Д. Яндаков. Украшения и предметы обихода из кованого и литого серебра, бронзы, меди, латуни, мельхиора представили мастера из Якутии: Н. А. Васильев, Н. И. Ермолаева, Н. М. Пермякова, В. Соловьёва, А. О. Фёдорова.

Искусство, с одной стороны, является одним из лучших способов формирования и выражения национального самосознания народа, а с другой – ничто так не объединяет людей по всему миру и не способствует трансляции гуманистических ценностей. Подобный синкретизм характерен и для искусства современной Бурятии. Исторические корни народов Забайкалья восходят к культуре кочевых племён, перемещавшихся на огромной территории Центральной и Юго-Восточной Азии. По словам Т. А. Бороноевой, «и сейчас в ментальности бурят сохраняется чувство природного единства с живой бескрайней степью и необъятным небом над ней, с ее мифами и духами» [1, с. 161].

Один из бурятских мастеров, чьё творчество генетически связано с культурой кочевников, – скульптор и ювелирных дел мастер Баясхалан Базаров. В своём творчестве Базаров обращается к истории и мифологии древних монголов, воплощает фантазийные образы, навеянные древними легендами детей степи, в бронзовой литой пластике. В скульптуре «Гуа-Марал» мастер воплощает образ легендарной прародительницы монголов, от которой вёл свой род великий полководец Чингисхан. Это идеал женщины-воительницы, воспетый в бурятском и монгольском эпосе.

Евгений Болсобоев в технике бронзовой литой пластики создает анималистические образы с выразительными геометричными формами, навеянные скифским звериным стилем. К образу кочевника обращается и Валерий Гатапов в парной композиции «Гунны».

Якутию в этот раз представили преимущественно серебряных дел мастера предметами утилитарного назначения. Произведения Ньургуйааны Пермяковой, Никиты Васильева, Надежды Ермолаевой продолжают национальную традицию ювелирного дела. В художественном оформлении изделий мастера используют гравированные геометрические и растительные орнаментальные мотивы, чернение, сочетают металл с деревом и костью. Творчество Александры Фёдоровой более эклектично, в её работах можно встретить как традиционные старинные техники филиграни и перегородчатой эмали, инкрустации кабошонами (браслет «Айылђа уhуктуута»), так и тенденции современного ювелирного искусства с его стремлением к футуристичности и неправильным формам (гарнитур «Таас Бас»).

К якутской традиции праздничного убранства коня обращается Александр Манжурьев. Ритуальные маски для лошадей жениха и невесты изготовлены из кожи и украшены литыми и чеканными накладками из бронзы и латуни, а также бисерным шитьем.

Художник-ювелир из Владивостока Анастасия Буравлёва использует природные и анималистические мотивы, столь близкие любому жителю города у моря, в кольце «Гость маяка».

В целом произведения бронзовой литой пластики, ювелирного искусства региона демонстрируют высокий художественный и технический уровень авторов, поиск индивидуального стиля без отрыва от традиций регионального искусства.

Немногочисленно представлена скульптура из дерева произведениями А. А. Цыденова и Е. О. Найденовой. Анатолий Цыденов в скульптурах «Охотник» и «Воин-кочевник» обращается к национальным образам Бурятии, а Евгения Найденова в абстрактной композиции «Дух с Хмельницких щёк» отталкивается от природной формы и фактуры материала, создавая образ, близкий по духу дальневосточной тайге.

Произведения текстильного искусства представили мастерицы из Бурятии, Якутии, Владивостока и Партизанска: Э. Г. Буинова, Б. Дамбиева, А. С. Цырендоржиева, А. Н. Зверева, О. А. Рахлеева, М. П. Рехлясова, Н. Е. Федулова, В. В. Захаренко, Е. Ф. Шлык.

В Бурятии традиция гобеленного ткачества из конского волоса возродилась в 1970- х годах благодаря художницам Н. Дульбиновой, С. П. Ринчиновой, Т. Н. Тиминой [6, с. 130]. Сейчас эту традицию продолжают Баярма Домбиева, Алима Цирендоржиева, Надежда Федулова, представившие тканные вручную гобелены из конского волоса. В триптихе «Пейзаж» Цирендоржиевой, выполненном по эскизу Аллы Цибиковой, слились воедино традиции китайской средневековой живописи, образы русских сказок и дух кочевых народов евразийских степей.

Современные якутские мастерицы также ткут гобелены и плетут циновки из конского волоса. Для их работ часто характерно ярусное построение и простой геометрический орнамент, как в циновках из конского волоса Марии Рехлясовой. Эту же тенденцию отражает и ковёр «Земля Анабар» Анны Зверевой, выполненный в смешанной технике. Художница в своей работе создает своего рода изобразительную модель мира народов Севера, а именно – анабарских долган, охотников и оленеводов.

Ольга Рахлеева также работает в гобеленной технике, но с более современными материалами – шерстяной пряжей, акрилом, джутом в сочетании с трафаретной печатью. Её гобелены больше походят на станковые произведения абстрактного искусства. Она использует сочетание вертикальных и горизонтальных линейных ритмов. Очень интересный пейзажный образ, близкий к абстракции, художница создаёт в гобелене «Тарын (Нетающий лёд)». Вертикальные ритмы первого плана создают ощущение гигантского монолитного ледяного массива, а ярусное построение композиции дальнего плана позволяет создать иллюзию бескрайнего пространства ледяной пустыни.

Художница из Находки Валентина Захаренко представила гобелен «Осенний этюд», выделяющийся среди остальных работ ярким, звучным, насыщенным цветовым аккордом.

Эржен Буинова работает в жанре текстильной аппликации, обращаясь к художественным приемам старинной буддийской живописи танка. Её персонажи – бурятские красавицы в национальных одеждах и героини бурятских легенд, как в произведении «Девушка-лебедь». Образ лебеди восходит к мифологическому сюжету о прародительнице хоринских бурят деве Шун Хубуун.

К технике буддийской танка обращается и Анатолий Цыденов в произведении «Традиции гостеприимства», выполненном гуашевыми и акварельными красками по грунтованной ткани.

И, наконец, Елена Шлык представила абстрактные композиции в технике аппликации из текстиля, кожи и предметов фурнитуры («Чёрный квадрат с изюминкой», «Танцовщик», «Осень»).

Аюша Илларионова представила серию образов якутских шаманок. Выразительный абрис фигур художница создает с помощью традиционных причесок в виде бараньих рогов. Александра Дугарова работает в старинной китайской, но ставшей традиционной для русского фарфорового искусства технике подглазурной росписи кобальтом. Художница пред - ставила серию блюд с живописными фантазийными преимущественно женскими образами, навеянными легендами Бурятии.

Эмальерное искусство уже давно вышло за рамки прикладного, и современные мастера, работающие с художественной эмалью, преимущественно создают станковые произведения в жанре натюрморта, работы с повествовательным сюжетом, абстракции, приближая своё искусство к своего рода живописи горячими эмалями. Эмальерное искусство Дальнего Востока представлено работами В. Ф. Бабурова, А. П. Номар, Е. А. Мельник, В. В. Леватаева, Е. О. Найденовой. Работы Владимира Бабурова «Натюрморт войны» и «Пантеон» полноправно можно назвать живописью эмалью на меди. Обращаясь к столь серьезной теме войны, с помощью, казалось бы, исключительно декоративной техники художник создает душераздирающий образ. Валерий Леватаев в работах «Бабушкины пуговицы», «Грозовое облако» и «Петербургские сны» также пишет горячими эмалями на меди. Анастасия Номар создает яркие натюрморты в фовистском стиле, построенные на сочетании крупных локальных цветовых пятен. А Екатерина Мельник в сюжетных композициях «С Рождеством» и «Шедевр в механике» экспериментирует с техникой перегородчатой эмали. Необычную декоративную композицию «Улов» из дерева, проволоки и горячей эмали на меди представила Евгения Найденова.

В завершение хотелось бы отметить украшения работы Елены Абрамовской и Натальи Намын. Елена Абрамовская работает в довольно необычном для региона стиле «Тиффани», используя популярную в эпоху модерна технику на стыке ювелирного и витражного искусства (броши «Коралловая ветка» и «Летящая»). Наталья Намын представила необычные украшения из серебряной глины в сочетании с плиссированной бумагой из серии «Калипсо».

В целом работы, представленные на выставку, говорят о том, что декоративно-прикладное искусство Дальнего Востока по-прежнему демонстрирует большой художественный и технический потенциал, бережное отношение к традиции, народным промыслам, издавна бытовавшим на территории региона, но при этом их творческое переосмысление и поиск новых художественных возможностей, неугасаемый интерес к жизни региона и его современным культурным реалиям, стремление к станковизму и использованию декоративных техник для создания живописного образа, бережное отношение к природной красоте материала и жажду экспериментов.

На данный момент полнометражные мультфильмы, которые выходят в широкий прокат, создаются при помощи компьютерной анимации. «В авторском и фестивальном анимационном кино доля двумерных фильмов превалирует. Чем же так привлекательна плоская анимация? Лаконичной выразительностью условного образа, знаковостью. Лаконичный знак воспринимается быстрее и вызывает острые субъективные ощущения и ассоциации. Поэтому все движения, позы и мимика условных персонажей двумерной мультипликации всегда предельно просты, но предельно выразительны. Если цель художественного произведения – максимально быстрая передача информации (как логической, так и эмоциональной), то использование плоского, знакового изображения решает эту задачу эффективнее» [4, с. 105]. Рисованный эскиз для анимационного фильма является полноценным графическим произведением, при этом его лаконичность и знаковость способствуют наполнению образов живым духом мультипликации.

Выставка художников анимационного кино в Екатеринбурге объединила мастеров из нескольких регионов. Свердловское отделение Союза художников России по инициативе председателя, графика и художника анимационных фильмов Сергея Сагитовича Айнутдинова не первый раз проводит подобные проекты на Урале. В 2011 году состоялась межрегиональная выставка художников театра и кино. Инициативу тогда поддержал председатель секции кино- и театрально-декорационного искусства Союза художников России С. А. Алимов.

Проект 2020 года отчасти стал выставкой памяти Сергея Александровича Алимова (1938–2019). В экспозиции представлены его произведения, работы его учеников и коллег из Ярославля и Екатеринбурга. Среди работ есть узнаваемые образы к уже вышедшим мультфильмам. Некоторые эскизы созданы как творческие работы и не будут иметь дальнейшего продолжения в законченной анимационной ленте.

Творчество крупных мастеров притягивает зрителей, коллег и учеников. Круг молодых художников формируется вокруг мастера и школы. Понимание эстетических и художественных ценностей появляется исключительно в среде, в пространстве поисков, находок, обсуждений, смотров и выставок. И этот процесс не может быть простым, линейным, предсказуемым – он создает почву для персонализации художника, для раскрытия индивидуальности в новом времени.

Искусство анимационного эскиза – довольно специфический жанр. Эти произведения, в большинстве случаев, графического искусства, которое в свою очередь тоже предъявляет требования к формату и логике изложения. Эскизы не являются разбивкой на кадры, однако содержат в себе и композицию кадра, и характеристику персонажей, и авторское прочтение стилистики всего фильма. Мультипликационные эскизы словно имеют развитие во времени: глядя на лист, зрители узнают момент и одновременно с этим понимают предысторию и развитие сюжета. Отчасти поэтому выставка художников-мультипликаторов – напряженное информационное поле, когда для более полного понимания от зрителя требуется знание сюжета произведений, некой предыстории кадра и при этом допущение возможности новой образной и пластической трактовки персонажей.

В память о С.А. Алимове хочется сказать несколько слов о его уникальной профессиональной деятельности. Творческая судьба Сергея Александровича была успешной и счастливой. В первую очередь зрителям он известен как художник-мультипликатор, который создал всеми любимые и узнаваемые образы: среди них Лев Бонифаций, Топтыжка и другие.

В эскизе С.А. Алимова «Полет над городом» ощущается стихийное приближение неминуемой беды: крупные складки плащей, развевающихся и заслоняющих твердь, спокойный и торжествующий кот Бегемот в очках – несопоставимость динамики и статики вызывает чувства опасности и тревоги.

Также в экспозиции представлены шелкографии С.А. Алимова к поэме Н. Гоголя «Мертвые души». Работы утверждают талант художника как иллюстратора, рационального, подмечающего емкие детали, которые расставляют смысловые акценты и передают точные характеристики. Композиции иллюстраций безупречны в своей лаконичности, соотношении глубины черного и ритма штриха. В 2013 году в издательстве «Вита Нова» вышло подарочное издание поэмы «Мертвые души» Н.В. Гоголя с иллюстрациями Сергея Алимова.

Особое место в деятельности С.А. Алимова занимала его педагогическая работа во ВГИКе, где он на протяжении двадцати пяти лет готовил художников анимационного кино. Среди участников выставки – его ученики, состоявшиеся мастера, которые, отталкиваясь от среды педагога, вышли в свое творческое пространство.

Обучение будущих мультипликаторов – сложный процесс, который заключается не только в умении рисовать и строить композицию. Ф. С. Хитрук писал: «Если уж искать аналогию, то по своим задачам и по месту в творческом процессе мультипликатор ближе всего к профессии актера. Разница лишь в том, что он играет не сам, а с помощью рисунка» [4, с. 77].

Сергей Александрович Алимов научил своих студентов создавать художественный образ, который уверенно живет в условной реальности анимационного фильма.

Так, одна из его учениц, Юлия Вяткина, представила на выставке эскизы к анимационному фильму по роману И.А. Гончарова «Обломов». Здесь присутствует ощущение целостности кадра, крепости композиционного решения и мультипликационной пластичности, своеобразного авторского прочтения. После окончания вуза художница продолжила работать в анимации. В июне 2020 года на 60-м Международном фестивале анимационных фильмов в Анси (Франция) среди участников от России был представлен мультфильм, в создании которого Ю. Вяткина принимала участие.

Международные фестивали являются важными площадками, формирующими новую профессиональную среду и выявляющими основные тенденции и поиски современных авторов. Одна из участниц выставки, Александра Павлова, вошла в группу аниматоров, создавших под руководством А. Хржановского полнометражный мультипликационный фильм «Нос, или Заговор "не таких"» по опере Д. Шостаковича. В 2020 году на Международном Роттердамском кинофестивале прошла мировая премьера этого мультфильма. На выставке в Екатеринбурге А. Павлова показала эскизы 2013 года к «Евгению Онегину».

Концепция выставки не имеет ограничений по времени создания произведений, поэтому на ней представлены работы Ирины Гавриловой «Мэри Поппинс» 1997 года и эскизы Сергея Гаврилова «Посмертные записки Пиквикского клуба» 2007 года, соответствующие времени обучения во ВГИКе у С.А. Алимова. Повествовательное описание с яркими характерными персонажами делают образы узнаваемыми и понятными. Яркие образы английской литературы привлекают внимание в работах Натальи Успенской к «Оливеру Твисту». Елизавета Новикова представила ученические эскизы 2011 года, где она иллюстрирует Хармса: тени перекраивают пространство, выхватывая крупные фрагменты.

Некоторые из учеников Сергея Александровича также помимо творчества занимаются педагогической работой: так, Валерий Кожин преподавал во ВГИКе. Он нашел свой авторский стиль еще в студенческие годы: пластика мультипликационных персонажей смотрится завершенной и лаконичной, он не боится быть парадоксальным, усиливать смысловые акценты. На выставке представлены эскизы к мультфильму «Сон Садовника» по произведениям Л. Кэрролла, который вышел в 2013 году и участвовал в конкурсной программе Открытого российского фестиваля анимационного кино в Суздале 2014 года.

Полина Новикова обратилась к сказке «Маленький принц» А. Экзюпери. Это очень непростой образ, потому как всем известны иллюстрации самого автора. Она не отказывается от них, а скорее усиливает динамику всего кадра, вносит смысловые акценты за счет открытого пространства, соотношения величин.

Валерия Султанмуратова представила монохромное решение в эскизах к произведению М.А. Булгакова «Роковые яйца», которые отличаются некой повествовательной эпичностью.

Деликатная работа с цветом в эскизах Руслана Гаврилова, мягкость тональных решений утверждают демонические образы Э. Гофмана, усиливая напряжение искажением форм и пространства. Метафоричны образы Натальи Газеми: особая пластика фигур и певучесть линий создают стремительные динамичные диагонали, раскрывая внутреннюю силу.

Сергей Сагитович Айнутдинов представил на выставке эскизы к мультфильму «Городок на бугре», выполненные в технике шелкографии. Авторский штрих, соотношение более темных и светлых линий формируют калейдоскоп проявленных форм.

С 1993 по 2012 год мастер вел курс художников анимационного кино в Свердловском художественном училище им. И.Д. Шадра. На выставке представлены работы художниц, прошедших обучение в училище под его руководством: Н. Грофпель, Н. Добрыниной, Е. Лапшиной, М. Цукерман. Наталья Грофпель представила в экспозиции эскизы 2020 года к мультфильму «Большой и Маленький». Совместно с С.С. Айнутдиновым она работала над дипломным проектом – анимационным фильмом «Ну вот еще!» для студии «Пилот». Сейчас она обучается на режиссерском факультете ВГИКа. Елена Лапшина в эскизах смело экспериментирует с формами, деформирует предметы, персонажей и само пространство. Марина Цукерман после обучения в Свердловском художественном училище поступила во ВГИК в мастерскую С.А. Алимова. В эскизах к роману М. Булгакова «Роковые яйца» художница передает ощущение времени, дух эпохи. Ей удались и гофмановские образы в работах над мультфильмом «Крошка Цахес»: деликатность цветового решения позволяет персонажам словно материализовываться из сказочного пространства, удерживая напряжение и парадоксальность ситуации.

С.С. Айнутдинов совместно со своей ученицей Надеждой Добрыниной в 2020 году завершил работу над анимационным фильмом «Валенки Бажова» для студии анимации «Инновационного культурного центра» Свердловской области. На выставке находятся эскизы Н. Добрыниной к этому фильму.

Из Екатеринбурга художница Людмила Скотникова представила лаконичное решение эскизов к анимационному фильму «Свинг»: в произведениях ощущается интенсивная работа цвета, несколько упрощенная форма.

Объединяя такие яркие и разные работы в одном проекте, организаторы дали зрителям возможность погрузиться в захватыващий мир анимации на стадии формирования художественных образов героев, когда выявляются стилистика всего анимационного фильма, сюжетные доминанты и композиционные находки.

Однако остается несколько странное ощущение от выставки – ощущение уходящего мира рисованной анимации. Мир меняется и диктует новые правила. «В начале нулевых ключевыми становятся понятия "деньги" и "рынок". В обществе потребления искусство осмысляется как элемент сферы обслуживания. Рынок суровей тоталитарных крысоловов диктует художнику свои условия. И диктат этот не может не сказаться на работе отдельного режиссера, студии, анимации в целом» [2].

Экспозиция выставки не ставит своей целью отразить новые тенденции, скорее, она показывает традиционную рисованную мультипликацию, значение рукотворного эскиза и сущность подхода старой школы анимационных фильмов.

В экслибрисах, представленных на фестивале «УРАЛ-ГРАФО», часто используется техника черно-белой линогравюры, органично ложащейся на плоскость книжной страницы, ибо форма в ней рождается из контрастов пятен и контурных линий. Выполняя функцию владельческого знака, они отмечены минималистичностью («Автопортрет» Лилии Абдрашитовой, «Экслибрис И. Шишкина» Натальи Гуровой), обобщенными, несколько лапидарными формами (экслибрис «Z.O.V» Ольги Зюзиной, 2020).

Ирония и юмор свойственны гравюрам на пластике Владимира Лупандина. В его экслибрисе для Елены Краузе (2019) изогнутые силуэты Адама и Евы, Змия, дерева, птиц сплетаются в цельную композицию, включающую также иронический текст («Пока Адам ворон считает, хитрый змей Еву искушает»). Миниатюры Юрия Молибоженко, предназначенные для Домов-музеев И. И. Шишкина (2018) и А. И. Куприна (2020), отличают тонкость штриховки, проработанность формы, своеобразная живописность (использованная в них техника торцовой гравюры на дереве применялась в XIX веке для репродукционных целей).

В редкой технике меццо-тинто, совмещенной с травленым штрихом, выполнен книжный знак Ольги Житенёвой, посвященный уникальному памятнику восточноевропейского зодчества – Тракайскому замку (2020). Романтическая атмосфера средневекового ансамбля здесь создается сопоставлением увеличенного и почти физически осязаемого археологического артефакта (фигурки коня) и, напротив, уменьшенного до игрушечной модели замкового комплекса. В экслибрисе «ND» Дарьи Наумовой (2020) на первый план выходит абстрактное сочетание различных текстур, обусловленных особенностями техники офорта.

Вместе с тем большинство работ, представляющих мини-графику на фестивале «УРАЛ-ГРАФО», абсолютно самодостаточны и не имеют функциональной нагрузки. В листах, посвященных историческому и современному состоянию российских городов, их повседневной жизни, конкретным событиям, превалирует достоверность, безусловная связь с предметным миром. В круглых композициях Марии Поповой («Вечер», «Во дворе», «Дерево» – все 2019) тихие сцены жизни провинциальных окраин словно подсмотрены в бинокль. Лаконичные ксилографические оттиски строятся на соотношении контрастных пятен и динамичных штрихов, обладая внутренней энергией, они одновременно сохраняют ощущение тишины маленьких улочек.

Жизнь промышленного города оживает в диптихе Евгения Мельченко «Томск. Демонтаж завода ФиКС» (2018). Процесс ликвидации некогда очень важного для жизни города предприятия (производство формалина и карбосмол – ФиКС) представлен буднично, словно задокументирован советским пленочным фотоаппаратом. Статичные постройки геометрических форм оживляют лишь шероховатые штрихи литографского карандаша, живописно намечающие небо с бегущими облаками, движение воздушных потоков.

Для акварелей Павла Лапыша выбраны ключевые моменты сказки Вильгельма Гауфа «Калиф-аист» (2020). Цветные композиции сопровождают литературный текст, выделяя в нем сюжеты с коварным торговцем редкостями и приспешниками злого колдуна Кашнура, с превращением калифа и визиря в аистов и преображением прекрасной дочери властителя Индии в сову.

Рисунки Андрея Баландина связаны с литературными текстами более опосредованно: они визуально комментируют и развивают фантазийные сочинения самого художника. Их странным текстам точно соответствует причудливый линейный рисунок, выполненный обычной гелевой ручкой.

Линогравюра «Первая история» (2017) Натальи Кузнецовой апеллирует к образам первого короткометражного мультфильма о Микки Маусе «Безумный самолет» (1928) – культовом персонаже поп-культуры. В ней изображения словно вышиты штрихами-стежками, композиция включает не только многочисленные фигурки храброго мышонка, но и атрибуты киносъемки, а так же портрет аниматора компании Дисней – Аба Айверкса.

В фокусе внимания Светланы Рябовой – мифологические богини-музы Каллиопа и Мельпомена (серия «Девять муз», 2020), уподобленные кукольным марионеткам, послушно исполняющим свою роль на зеркале сцены. Приемы театральности поддерживаются в композиции плоскостно-декоративным решением фона, орнаментальными растительными мотивами.

Эфемерные загадочные видения возникают в работах Виктора Рубанского, мастерски сочетающего офорт, акватинту и «черную манеру» (меццо-тинто). Почти апокалиптическое настроение наполняет листы с геометрическими названиями («Вертикаль-горизонталь», «Разрывая круг» – оба 2019), которые одновременно и напряженно тревожны, и изящны, а крылатый носорог в них – словно посредник с иным миром.

К некоторой причудливости образов тяготеет и Ольга Попова в серии «Птички-невелички» (2020). Ее длинноклювые птички вписаны в форму квадрата, своей композиционной устойчивостью сдерживающего вибрацию ярких цветовых пятен гуаши, подвижность штрихов. Беспокойный ритм оперения птиц создает почти абстрактную игру цвета и форм. Наконец, свободная импровизационность и геометрическая знаковость доминирует в серии Александра Сивкова «Белое цветение» (2020). Простые природные мотивы и формы трансформируются в ней в эстетические объекты, лишенные натуроподобия.

Современные формы изобразительного искусства активно развиваются в Салехарде и других городах округа: ежегодно проходит окружная выставка современного изобразительного искусства «Арт-Ямал», проводятся большие международные фестивали – «Неделя графики и дизайна в столице Ямала», фестиваль граффити «Культурная оборона», на которые приезжают мастера из разных российских городов. Хотя до сих пор в округе нет высшего учебного заведения для подготовки художников в сфере станкового творчества, здесь, наконец, сложилось свое отделение Союза художников России. Его члены и составили основу выставки графики Ямало-Ненецкого округа в рамках фестиваля «УРАЛ-ГРАФО».

Характерно, что некоторые участники нынешней выставки пришли в графику именно через декоративно-прикладное творчество, народные промыслы, что так характерно для культур, опирающихся на традиционное народное искусство, использующих орнаментальные этнические мотивы. Родившиеся в Украине, Казахстане, Сибири и на Урале, они выросли в различных художественных сообществах, получили академическую подготовку в разных учебных заведениях России, но, обосновавшись на Крайнем Севере, создают произведения с очень личным ощущением места, которое стало им родным, а вовсе не «краем земли» (так переводится «я мал» с ненецкого).

Так, Андрей Вахрушев, закончивший художественно-графический факультет Нижне-Тагильского педагогического института (учился у склонного к субъективно-личностным рефлексиям в графике и фотографии Владимира Антония), давно сложился как творческая индивидуальность. Он мастерски владеет графическим языком, экспрессивными и фактурными возможностями рисунка, находит современные формы воплощения мироощущения северных народов. В работах А. Вахрушева действуют духи-покровители окружающей природы: хранитель оленьих стад Илибя Пэртя («Хозяин всех оленей», 2020), «Хозяин глубин» («Камлание», 2020), гигантская птица Минлей с семью парами железных крыльев, которыми она порождает ветер («Минлей», 2020). На небольших листах воссоздается символическая вселенная древних ненцев с тремя уровнями (небесным, земным и подземным), населенными мифологическими обитателями. Графические образы А. Вахрушева отражают личностное, отнюдь не этнографическое восприятие древних традиций, острое чувство красоты и неповторимости северного мира природы и человека. Возглавляя молодую региональную Ямало-Ненецкую организацию Союза художников России (ей всего 10 лет), мастер ведет активную общественную деятельность по сохранению и актуализации этнического искусства Севера, развитию современных форм изобразительного искусства.

Древние мифологические образы закономерно возникают и у других ямальских художников, бережно относящихся к традиционной культуре ненцев, хантов, манси. Так, мотив мирового древа в акварели Михаила Канева «Медный гусь» (2020) восходит к местному этническому декоративно-прикладному искусству (резьба по дереву и кости, которой и сам художник владеет), с его простотой и наивностью форм, опирается на региональные мифо-поэтические образы (Медный Гусь почитался у ненцев духом-покровителем семьи).

В работах ямальских графиков находит отражение не только легендарное прошлое, но и современная повседневная жизнь северного края. В гуашевых композициях Екатерины Орловой («Движение жизни», 2019) и Елены Зориной (серия «Северные мотивы», 2019) визуальные знаки национального духа облечены в традиционную форму натюрморта, где фактурность мазка (хотя речь идет о графике!) передает стихию движения, внутреннюю эмоцию женского домашнего мира.

Художники Ямала часто используют сугубо реалистическую трактовку мотивов и образов, в которой опираются на натурные впечатления. В пастелях В. Чалого («Ямальский натюрморт», «Род Айваседа – ненцы») узнаваемые предметные формы и конкретная портретная модель сближены и обобщены в границах общего теплого охристо-коричневого колорита. Василий Краснобородкин точно передает поэтический тихий облик уральских деревянных ансамблей, превратившихся в музейные комплексы В. П. Краснобородкин. Хохловка. Осенний денёк. 2019. Бумага, акварель. 50×70 Собственность автора («Хохловка. Осенний денёк», 2019). Андрей Сахненко воссоздает виды старинных посадов Севера, сочетающих городское деревянное зодчество и традиционное жилище кочевых народов – чумы («Давным-давно», 2020). Масляная пастель с ее сочным цветом и возможностями создания выразительной фактуры раскрывает свои эффекты в работах Ирины Падалкиной («В ожидании лета», 2019) и Александра Матвеева («Осенний вечер», 2020).

Выставка оставляет впечатления неспешного, но уверенного движения, формирования новой художественной традиции, вырастающей из соприкосновения этнического мироощущения народов Севера и современных форм и технологий графики.

В творческую биографию Андрея Машанова вошло обучение на художественно-графическом факультете Омского государственного института им. А. М. Горького (1993), а позднее в творческой мастерской графики Российской академии художеств отделения Сибири, Урала и Дальнего Востока в Красноярске, в мастерской под руководством Г. С. Паштова (2005). Кроме того, формирование художественного видения происходило в соприкосновении с особой творческой средой, существование которой сопряжено с выставками, смотрами и комиссиями, работой на творческой даче «Челюскинская», где мастер проводил и проводит много времени. Все это способствовало формированию индивидуального графического стиля. Отличительные черты этого стиля – емкость образа, обобщенная трактовка, в которой автор сознательно уходит от детализации, ручная доработка цветом, эффект фактурной поверхности в изображении, который достигается посредством сложного травления.

Излюбленным видом гравюры для Андрея Машанова становится офорт, в этой технике художник создает как отдельные листы, так и целые серии. Искусствовед Л. К. Богомолова выделяет несколько важных программных тем в искусстве Андрея Машанова и прежде всего древнерусскую тему, которая разрабатывается художником с 1992 года и включает образы иконописцев («Андрей Рублев», 1993; «Феофан Грек», 1992; «Дионисий», 1993), безымянных творцов («Зодчие», 1995; «Звонарь», 1995; «Лубошник», 1998; «Боян», 1998; «Гончар», 1998 и др.) и значимые исторические события Руси («Битва на Калке», 1998).

К отдельной теме автор относит серию стилизованных фигур ангелов, которые музицируют, возвещают, слушают мелодию. Фактически эти образы становятся сквозными, что означает планомерное развитие темы: «Выполненные в смешанной технике штрихового офорта, в сочетании с приемами гравирования сухой иглой, акватинтой, меццо-тинто, листы зачастую расцвечиваются от руки акварелью. Другой характерной особенностью машановских гравюр является применение цветных фонов. Они служат обобщающим приемом, выделяя на белом листе бумаги четко очерченный прямоугольник офорта. Этот прием художник будет использовать и позже, всегда тщательно подбирая цвет для оттиска гравюры. Различные градации охристо-коричневых либо сероватых тонов в фонах придают его гравюрам налет времени, признак старины, напоминая желтоватый фон пергамента или старинной бумаги» [1, с. 5].

Уникальным явлением становится работа Машанова над авторской книгой художника (Livre d'artiste): среди завершенных можно назвать «Книгу Ангелов», которая родилась из серии графических листов с изображением парящих крылатых фигур. «Первым "творческим высказыванием" мастера стал офорт "Светлый ангел", с которого и началась работа над книгой. Отпечатанный малым тиражом (всего 15 экземпляров), этот небольшой офорт изначально создавался как приглашение в Омский музей изобразительных искусств имени М. А. Врубеля на персональную выставку художника в 2009 году. Впоследствии миниатюра была включена в "Книгу Ангелов" и получила авторский текст: "Вся моя жизнь, все мое творчество – это поиски Ангела с поломанным крылом"» [2, с. 94–95].

Первая книга появилась из серии работ, в ней же вновь произошло соединение графики и каллиграфии, еще одного творческого увлечения художника. Сегодня практически ни одна персональная выставка А. Машанова не проходит без участия каллиграфических произведений, иногда они принимают форму графического листа с изображением, сопровождаемым емкой фразой, иногда форму свитка большого формата («Песнь песней царя Соломона», 2018).

«Акцентируя внимание на виртуозной каллиграфии – непременном атрибуте авторской книги Андрея Машанова, стоит отметить, что искусство красивого письма, нестандартных рукописных форм – это давнее увлечение мастера: уже в середине 1990- х годов он вводит тексты в офорты серии "Древние мастера", которые принесли ему широкую известность и признание профессионалов» [2, с. 94].

Еще одной авторской книгой стала серия листов «Любинский проспект» (2016), которую художник создавал к 300-летию Омска. Их можно было увидеть в увеличенном виде в качестве самостоятельных произведений на выставках, но изначально планировалось объединить их в альбом, посвященный Омску. Внутренняя целостность позволяет автору быть последовательным в своих высказываниях.

В настоящее время Андрей Машанов обдумывает создание авторской книги художника «Музыканты», где отдельные графические листы сопровождаются повтором изображения на развороте, очищенным с помощью компьютера от сюжетной канвы, с включением каллиграфии. Мы видим процесс создания книги, в которой повествование вырастает из отдельных образов.

Если говорить о символике произведений А. Машанова, то особое место в ней занимает тема полетов. С древнейших времен в изобразительном искусстве эта тема была связана с миром божественным, мифическим, изображения отсылали к природной стихии, иллюстрировали христианские легенды. Серьезный перелом произошел в конце XIX века, когда покорение человеком неба стало реальным. «И вот уже с 1910 года авиация и авиаторы заняли одно из центральных мест в живописи, графике и плакатном искусстве, в скульптуре, в архитектуре, в искусстве фотографии и кино» [3, с. 77]. Символическое значение мотива движения в небесной сфере расширяется, экстраполируется на многие аспекты жизни человека, трансформируется в воздухоплавание: «Аэроплан оказался образом живой, вечно трансформирующейся, перекодирующейся структуры, знаком потенциального кода, обеспечивающего постоянные метаморфозы человека и окружающего его мира» [3, с. 77].

Полет становится и темой, и формой, и метафорой. Поднимаясь в воздух или безвоздушное пространство, фигура словно теряет вещественность и устойчивость. И вот уже тема полета приобретает дополнительное смысловое значение. Можно ли расшифровать эти смыслы? В работе «Птица счастья» (2009) на спине мифической птицы, решенной декоративно, как птицы из древних поверий, которая и приносит весну, и переносит души умерших, сжался ангел, одинокий и потерянный. Птица раскинула крылья между луной и солнцем, закрыла весь мир. Метафоричная работа, апеллирующая к дохристианским поверьям.

Некоторые исследователи указывают на христианизацию образов Андрея Машанова, бесспорен интерес мастера к наследию русской иконы, древности, однако, на наш взгляд, правильнее вести речь о мифологизации образов ангелов. Они не принадлежат миру людей, но и сводить их только к христианским символам неуместно.

Исследователь А. А. Квитко пишет о работе Андрея Машанова «Достань мне звездочку» (2004): «Художник обращается к архетипическому образу Божественной Матери и Сына. Анатомическая точность и пропорции взрослого человека роднят младенца с иконографией Христа, поза женщины с распростертыми к небу руками схожа с типом изображения Богоматери Оранты, однако традиционный жест заступнической молитвы приобретает прикладное значение – она подкидывает и принимает в объятия младенца. Определенный смысл образу придает огненный диск, напоминающий одновременно солнце и нимб. Эта метаморфоза не случайна, автор контаминирует языческую религию и христианство. Нимб как знак божественной силы возник в религиозном искусстве задолго до христианства, в нашем случае солнечный ореол символизирует как божественную силу, так и особую значимость, озаренность изображенного события… Художник изображает женщину босиком стоящей на травянистом холме, что подчеркивает ее связь с землей. Прямая аналогия женщины со стихией земли позволяет отождествить ее с Матерью-Землей» [4, с. 104].

Сложно угадать, кто эти бестелесные существа, зачем они тут, откуда у них крылья? Но реальность, в которую нас вовлекает художник, не требует многих разъяснений, ее целостность делает пространство и образы достоверными, прочувствованными.

Крылатыми становятся и «Андрей Рублев» (1993), и музицирующие ангелы: их полет можно воспринимать как полет творчества, полет звуков музыки. Музыка запечатлена в графическом листе посредством текучести линий и мелодичности переходов цвета. Трансформации в музыкальных фразах возникают легко, находят свое развитие, в то время как трансформация человека происходит куда сложнее: как музыка может преобразовывать пространство, так и фигуры, словно закованные в кокон, готовы к трансформации. И вот тут соприкасается тема полета с трансформацией духовной: тогда логичны и крылья, и задумчивость, погруженность в себя.

Цветовое решение наполняется звучностью, цвет поддерживает настроение, парение, вносит сказочность, иллюзорность. Так, одеяние Андрея Рублева едва намечено, светлый, белесый цвет длинных одежд словно спорит с исторической правдой, ведь монашеское одеяние было темным. Цветовой строй работы «Скрипач» (2009) полон таких мягких тональных переходов, что приобретается мажорное звучание всей работы, он словно отрывается от тверди, не летит, а взлетает, есть в его фигуре что-то неуверенное, робкое. Полет как способ диалога ангела с миром, как способ диалога творца с людьми.