ИННОВАЦИИ В ИСКУССТВЕ

В конце 1990-х в Томск вместе с модой на хип-хоп приходит граффити. Участники новой субкультуры маркерами и автоэмалями наносили свои никнеймы/имена на городские стены. Сегодня граффити стало частью сложного явления «уличного искусства». «Это стало называться стрит-артом, оторвалось от хип-хопа. Теперь этим могут заниматься очень разные люди, с разными музыкальными вкусами, взглядами на жизнь. Работы могут выглядеть как угодно, выполняться какими угодно материалами. И большим критерием стало закладывание смысла/посыла в работу. Стрит-артисты теперь стали представлять очень уникальную и разношерстную публику, в чем плюс. Но минус в том, что их теперь почти невозможно собрать вместе и заставить понимать друг друга» [1].

Уличное искусство как феномен культуры – актуальная тема в современной науке. Попытки систематизировать, выделить основные черты, техники, разобраться в терминологии можно встретить в научных статьях, публикациях на сайтах, YouTube и Telegram-каналах. Сложность исследования заключается в постоянном и быстром развитии уличного искусства (появляются новые техники, практики работы с городским пространством) и его недолговечности.

Из всей разнообразной литературы по уличному искусству выделяется издание 2016 года «Искусство и город» исследователя и художника Игоря Поносова. Автор описывает основные направления развития уличного искусства от первых акций футуристов в 1910-х годах до нижегородского уличного искусства 2010-х. Ценной представляется глава, посвященная российскому уличному искусству, в которой автор выделяет значимые для развития стрит-арта в России имена, проекты и фестивали.

Важным исследованием для понимания специфики российского уличного искусства является «Краткая история нижегородского уличного искусства» 2019 года Алисы Савицкой и Артема Филатова. Авторы анализируют причины и предпосылки своеобразия нижегородского искусства, связь искусства с пространством города и его историей.

В Томске исследователь-популяризатор уличного искусства – Екатерина Кирсанова. В лекциях она поднимает актуальные темы «политизированности», «госзаказа», «острой социальности».

Один из главных вопросов уличного искусства – это проблема терминологии. В чем различия «уличного искусства», «стрит-арта» и чем они отличаются от граффити, паблик-арта? Арт-интервенции, выставки, акции, тотальные инсталляции – это тоже «уличное искусство»? По мнению большинства исследователей, «уличное искусство» – это сложное и многогранное явление в современном искусстве и культуре.

Российский художник и исследователь Игорь Поносов пишет: «Уличное искусство – это практика взаимодействия с городской средой (инфраструктурой, жителями) на грани изобразительности и перформанса – эстетики и этики» [4, с. 13]. По его мнению, «не столько визуальная составляющая того или иного произведения, сколько контекст, смысловое содержание, конфликт, возникающий в публичном пространстве как точке пересечения интересов, порой диаметрально противоположных», заслуживает особого внимания со стороны исследователя. Также он употребляет фразу «полноценное переживание городского пространства», суть которой – в «практике каждодневного наблюдения за тем, какие пространства, процессы и системы города могут быть использованы (взломаны) в качестве носителей или элементов художественного произведения» [4, с. 13.]

В этом тексте мы будем опираться на понимание уличного искусства как «взаимодействия с городской средой и её полноценного переживания».

Томское уличное искусство на данный момент не представляет цельного художественного явления. Оно состоит из небольших сообществ, художников и кураторов разных направлений, работающих с городским пространством. Данный текст – попытка объединить в одном материале различные уличные практики: рассказать историю искусства в городском пространстве от первых граффити-фестивалей до активистских проектов, монументальных росписей и site-specific работ.

Такие коллаборации уличных художников повлияли на профессиональный рост и преемственность в среде. Со временем граффити-художники осваивают пространства заброшенных заводов, городские стены на окраинах и в центре. Появляется и исчезает большое количество композиций, тегов и трафаретов.

В 2012 году открылась «Аллея Гоголя» – активистский проект, который включал не только создание росписей, но и субботники по очистке территории. Инициатором проекта было сообщество «Странные люди, которые хотят видеть свой город чистым» (Владимир Мельников, Сергей Парфенов, Мария Аникина и др.). Томские и новосибирские художники работали над образами Николая Гоголя и его литературных персонажей. Боковой фасад полуразрушенного здания и забор из бетонных плит превратился в галерею с тематическими граффити, просуществовавшую до 2017 года. Работа Галины Липинской (Березкиной) «Утоплен - ница» отличалась использованием приемов станковой графики на уличной стене. Примером stencil-art был «Вий» Владимира Липинского, позже его многоцветные трафареты появлялись в городе. Одну из масштабных работ «Пацюк» выполнили граффитисты первого поколения Dan и Scout.

Олег Шубин, работающий под псевдонимом Scout, – один из первых томских граффити-художников, пришел к уличному искусству через хип-хоп и в 1998 году обратился к росписи стен. Работая в граффити-команде ORST (2007–2012), участвуя в фестивалях и учась на архитектурном факультете, он формировался как художник. Первые уличные работы включали в себя как шрифтовые композиции, так и фотореалистические изображения. К 2008 году цветовые и пространственные эксперименты с шрифтовыми композициями воплотились в стиль wildstyle. Трудночитаемые надписи приобрели объем. Сегодня композиции, состоящие из сложнопереплетенных объемных букв, узнаваемы в городской среде. С того момента, как художником был найден свой стиль, усложнялась композиция, светотеневая моделировка, а цветовые отношения становились все более сложными. Совершенствуя технические навыки, Scout придает все больше значения фону и размещению граффити в пространстве. Сочетание в одной композиции шрифтовых и реалистических изображений художник объясняет модной тенденцией заменять в псевдониме букву «О» персонажами.

С 2009 года Олег начинает работать на холстах. Идея переносить приемы уличного искусства в станковые вещи связана со сложностью работы в городе в зимний период. Таким образом, он стал одним из немногих представителей постграффити. Его работы, созданные на стыке граффити и живописи, являются органичным продолжением уличных практик и неоднократно демонстрировались на выставках. Работая преимущественно баллонами, в качестве дополнения он использует трафареты и валики. Во многом Scout повлиял на все последующие поколения граффити-художников. Большинство из созданных произведений не сохранились: «Надо быть готовым к тому, что твою работу закрасят, и делать хотя бы на одну работу больше, чем закрасили» [3].

Виталий Ивлев (Wind) до того, как присоединиться в 2008 к граффити-команде ORST, работал самостоятельно, наблюдая за деятельностью более опытных художников. Параллельно с уличной практикой Wind занимался цифровой иллюстрацией, ради профессионального роста в которой он оставил граффити. Активно работал в начале 2010-х годов. Главным героем городского пространства на долгие годы стал придуманный Виталием в 2011 году чертик – ироничный персонаж, который появлялся в разных местах города. Из более чем ста быстрых и легких скетчей, созданных с помощью баллонов, сохранилось лишь несколько. Один из таких находится на брандмауэрной стене, зашитой красным железом. Удачно вписанный в среду персонаж, вызывавший негодование десять лет назад, сегодня стал частью «распределенного музея» [5, с. 71] и уже более десяти лет выглядывает из-за крыши. Все больше совершенствуясь в цифровой иллюстрации и графике, после долгого перерыва Виталий Ивлев в качестве хобби вернулся к граффити. В работах, сделанных в 2020 году во двориках баров и кофеен, – сюжетно и композиционно продуманные монументальные иллюстрации, в персонажах которых угадываются черты знаменитого чертика.

Илья Маломощенко, работающий под псевдонимом Wince, начинал, как и большинство уличных художников, с бомбинга, теггинга и абстрактных композиций. К 2014 году он переходит к более сложным, динамичным композициям, вписывая их в пространство заброшенных заводов. Постепенно, к 2018 году, образ человека начинает занимать центральное место в росписях. Сегодня уличную живопись Ильи легко узнать на любой городской стене. Его манеру работать с поверхностью отличает синтез монументальных и станковых приемов: здесь и многослойность, и детальность, больше свойственная графике; и излюбленные живописцами потёки краски, которые получаются благодаря использованию приемов roll up. В росписях он запечатлевает образы деревянной архитектуры Томска или портреты на многоплановом декоративном фоне, который использует для раскрытия истории персонажа. Благодаря «выходу на стену» и вольной трактовке сюжетов, связанных с коренными народами Сибири, Илья пришел к формированию собственного стиля, который продолжает оттачивать, участвуя в крупных российских фестивалях, таких как «Mesto» (Нижний Новгород).

Граффити-художники не ставят перед собой задачу сделать политическое или другое высказывание: их задача – заполнение пустых стен искусством и способ коммуникации друг с другом и с городом.

Уличные выставки
Современные художники начинают осваивать городское пространство посредством выставок в заброшенных зданиях. Стирание границ между выставочным и городским пространством впервые происходит в 2011 году во время выставки-акции «Сжечь нельзя сохранить», устроенной молодыми художниками (Мария и Владимир Маковенко, Галина Липинская, Юлия Рыжова, Анастасия Базарова, Мария Сондор, Евгения Мельченко, Николай Исаев, Лукия Мурина и др.). Для ее проведения художники «захватили» заброшенный памятник архитектуры «Гоголевский дом». Дом, в котором в начале ХХ века проходили художественные выставки, стал идеальным местом для проведения акции, целью которой было привлечение внимания к запустению памятников архитектуры.

Произведения, представленные на выставке, демонстрировали эстетику старого города и печаль по утраченному наследию. Но это не отменяло критического посыла акции – в атмосфере разрухи работы звучали пронзительно. Импровизированная экспозиция из подручных материалов превратила весь дом в тотальную инсталляцию, в которой состоялся контакт не только между зрителем и произведением, но и между зрителем и местом. Новый и неожиданный для 2011 года формат привлек внимание журналистов, блогеров, культурных и политических лидеров. Выставка в свободном доступе работала всего 3 часа, но оставила значительный след и обозначила, что проблема сохранения архитектурного ландшафта волнует и художников, и горожан. А заброшенные здания могут представлять интерес для неформальных художественных практик.

Выставка «Место для искусства», прошедшая в 2013 году, была попыткой создания постоянной выставочной площадки для молодых художников в помещении, принадлежавшем филиалу Российской академии народного хозяйства, находящемуся в запущенном состоянии. Экспозиция демонстрировала потенциал томских художников, работающих с живописью и графикой, фотографией и объектами. Именно эти выставочные проекты стали предпосылкой к формированию художественного сообщества, просуществовавшего недолго, но внесшего значительный вклад в художественную жизнь города. А такой открытый формат выставок прижился в андеграундной среде художников, не нацеленных на извлечение прибыли из искусства.

С сентября 2018 года в Томске действует одна из самых неформальных галерей Сибири – «Котельная», которая находится в заброшенной старой котельной в двух шагах от центрального проспекта. Рухнувшая во время попытки снести здание дымовая труба образовала дыру в крыше. За два года в помещении с частично сохранившейся крышей, с выбитыми окнами Митя Главанаков, Аксинья и Вероника Сарычевы вместе с художниками и музыкантами провели несколько групповых выставок. Объединив различные инициативы, художники превратили котельную в тотальную инсталляцию, в которой объекты повседневности становятся редиейдами, а все происходящее (перформансы, чтения поэтов, выступления музыкантов) сливается во всеобщее зрелище. В сентябре 2020 года в «Котельной» в рамках недели женской истории «СНеЖИ» прошла выставка «Неявные отношения», на которой кураторы предлагали художницам высказаться о том, «что для нас и для вас было неявным, неоформленным или невысказанным» [6]. Сегодня галерея «Котельная», нацеленная на новые формы искусства и актуальные темы, является центром неформальной культуры Сибири.

Другим важным форматом для переживания художниками публичного пространства стали уличные выставки. «Первая "стихийная" выставка "Копии"» художника, перформера и акциониста Аксиньи Сарычевой состоялась зимой 2017 года. Аксинья разместила на безликом бетонном заборе рисунки с изображением канцелярских зажимов. Выдавая оригинальные рисунки за копии, художница словно говорила, что для нее не имеют художественной ценности собственные рисунки, а прохожим безразлично, что перед ними-копии или оригиналы. Декларируя свое отношение к перепроизводству искусства, Аксинья весной 2017 создала проект «Галерея "Урна"»: с целью компактного хранения предметов искусства сжигала свои работы и предлагала уничтожать произведения всем желающим авторам.

В 2020 году Николай Исаев совершил обратный ход: на выставке «Тысяча мелочей пассажа Второва» во дворе Второвского пассажа он разместил миниатюрные репродукции своих живописных и графических произведений, созданных за последние пятнадцать лет, посвященных исследованию облика Пассажа, построенного в 1905 году. В 2020 году, когда здание переживало сложное время – время реставрации – и каждая деталь имела значение, эта выставка выглядела особенно своевременной. Художник вышел на улицу из-за невозможности в условиях самоизоляции провести персональную выставку.

Тема разрушающихся исторических зданий не перестает волновать художников и кураторов. В июне 2019 года куратор Анастасия Куклина объединила в одном проекте современное искусство и культурное наследие на фестивале «мУкА. Склады искусства». Фестиваль проходил на территории перед полуразрушенным памятником «Гороховские склады», в котором должен был разместиться филиал Сибирского государственного центра современного искусства. Проект «мУкА» продолжил практику взаимодействия с архитектурным наследием с помощью современного искусства, он получился злободневным и вскрыл одновременно две главные проблемы: где место современного искусства в Томске и как сохранять наследие? Долго не утихающие споры доказали, что новые для Томска выставочные форматы с четким активистским посылом способны привлечь внимание.

Художники Лукия Мурина и Николай Исаев, известные до этого момента как художники-станковисты, работающие в мастерской, впервые вышли на улицу в 2013 году. Не имея уличного бэкграунда, они отреагировали на незаконный снос в центре города памятника, построенного в конце XIX века в редком для Томска стиле классицизма. Так выставка 2011 года трансформировалась в акцию «Сжечь, нельзя сохранить», а появившаяся в названии запятая указывала на факт сноса и уничтожения здания. Лаконичность и быстрота нанесения изображения по трафарету соседствует с кропотливой работой в архивах для восстановления исторического облика дома и вырезанием трафарета с тончайшими деталями. Создано всего 13 изображений, но они успели стать символом борьбы искусства за память. В дополнение к названию акции появился простой и обращающийся лично к зрителю текст: «Помните, здесь был я». Авторы акции одновременно затронули проблему памяти и обозначили важный вопрос: каждый год застройщики, пользуясь отсутствием контроля со стороны власти и равнодушием людей, стирают дома не только из городского ландшафта, но и из памяти. Сайт-специфичность акции, которая заключалась во взаимодействии с пространством и его «переживании» художниками и зрителем, стала важным элементом при работе. Акция заставила горожан глубже погрузиться в историю города и задуматься о том, что мы теряем.

С 2013 года взаимодействие с городом через локальную историю стало одной из магистральных линий в творчестве художников Л. Муриной и Н. Исаева. А уличное искусство обрело новую составляющую — активистскую. Подобные проекты возникают, когда молчать просто невозможно. Поэтому в 2020 году художники снова обратились к проблеме исторической памяти в городском пространстве в проекте «Жестьарт». На столетних домах, окна которых законсервированы с помощью листов металла, появились графические портреты их героев, исторически связанных с местом. На листах, выполненных в мастерской Н. Исаевым промышленным маркером на крафтовой бумаге и помещенных в пространство улицы, прочитывается тяготение к станковизму. На этом примере переноса методов станкового искусства в уличные практики можно проследить, как размываются границы между мастерской и улицей. Подобный баланс между практикой в мастерской и городом ищет Илья Маломощенко, синтезируя графические приемы с монументальным подходом. На грани акционизма и городской интервенции находится акция «Вернем ноги ученым!!!» (2013). Понятие художественной интервенции включает в себя произведения, цель которых – социальное, политическое или активистское высказывание. Как отмечает Игорь Поносов, художники, вторгающиеся в городское пространство посредством интервенции, «находятся где-то между активизмом, урбанистикой, искусством и хулиганством» [4, с. 114]. Такова акция А. Колпакова и арт-группы «Сну-Сну», во время которой они с помощью цветных колготок пытались вернуть отсутствующие ноги скульптурным изваяниям томских ученых, размещенным на здании клиник медицинского университета. Художник вступает в диалог со скульптором, который неделикатно обрезал фигуры, и, подчеркивая этот недостаток, провоцирует горожан на размышления о социальных процессах. Колпаков работает с уже имеющимися объектами в публичном пространстве и задает вопрос: все ли хорошо в Томске с современной скульптурой и как часто мы обращаем внимание на нее, анализируем?

Конфликты и изъяны в пространстве – объект исследования для группы «18:22» (Аксинья и Вероника Сарычевы). Вторгаясь в городское пространство посредством интервенции, художницы окрашивают с помощью яркого розового баллона и стразов ямы на асфальте, разбитые бордюры, выпавшие из стен кирпичи. Выявляя недостатки городского пространства в процессе акции «Бьютивандализм», авторы находятся на грани активизма и урбанизма. Опираясь на классификацию Игоря Поносова, который разделяет интервенции по этическому и эстетическому характеру на «абсурдные/ иррациональные» и «функциональные/полезные», «Бьютивандализм» можно отнести к первым – художницы акцентируют внимание на несовершенной городской среде с помощью актов вандализма. Они хотят «открыть новую оптику на городскую среду через ее взлом» [4, с. 116]. Объединяет акции стремление художников оригинально и иронично обратить внимание зрителя на окружающее пространство, дать ему возможность по-другому прочувствовать город.

Перформансы
С помощью собственного тела работают с городским пространством участники лаборатории «Три П» («Перформансы в публичном пространстве»), которая существует в Томске с 2015 года под руководством профессионального перформера и постановщика Ксении Масловой (Беленковой). Для сайт-специфических (site-specific) перформансов характерно тесное взаимодействие с пространством, его переживание. По большей части перформансы «Три П» направлены на осмысление окружающего пространства и раскрытие его уникальности. С того самого момента, когда появилась лаборатория и её участники начали лежать, стоять и перемещаться в публичных пространствах, деятельность «Три П» вызывает одновременно недоумение и интерес со стороны как зрителей, так и арт-сообщества. Знаковым произведением, в котором городские улицы стали полем для работы, является перформанс 2015 года «Поток», во время которого шесть человек в белой одежде, разделенные на группы, двигались навстречу друг другу по проспекту Ленина и исследовали «существующие потоки улицы», разделяя их на горизонтальный поток (проезжая часть/пешеходы), вертикальный поток (газоны), хаотичный (места отдыха). Как белые маркеры в многоцветном пространстве города, синхронно перемещающиеся фигуры словно задавали один ритм для всего города.

Проект «Тело в парке» (2016) был направлен на познание внутреннего движения и его отражения снаружи. «Тело в парке» – это попытка понять, как мы чувствуем себя в пространстве по реакции случайных зрителей, вовлеченных или не вовлеченных в процесс. Без явного взаимодействия с человеком перформеры, выбирая яркую одежду, становятся живыми акцентами в бледном пространстве и через собственное тело и цветовой конфликт захватывают пространство. Стирание границ между телом и городом занимает ключевое значение в практике «Три П».

Может показаться, что все перечисленные практики взаимодействия с пространством слишком разные и связаны между собой лишь территорией. Именно город и «полноценное переживание» его пространства объединяет художников. Описать все художественные процессы, происходящие в городской среде за последние пятнадцать лет, в рамках одной статьи не представляется возможным. Данная систематизация различных практик станет основой для более глубоко изучения отдельных направлений: граффити, настенных росписей, арт-интервенций, акций, перформансов и др. Уже сейчас можно говорить о том, что город стал источником новых идей, что доказывают недавние художественные проекты. Недолговечные произведения уличного искусства появляются и исчезают из городской среды, а город становится пространством для диалога между художником и зрителем.